В юности жизнь понятна: есть «черное»/«белое»,
плохие / хорошие. В свои 14 лет в 1980-м году я — убежденный комсомолец, был «за
все хорошее». Но все равно стал помогать милиционерам …
… Сначала был шанс стать солистом Тюменского
детского хора. Специальный мужик ездил по городам, искал хорошие голоса, нашел
меня. Но петь – это как-то «немужественно», и я решил увечься борьбой самбо.
Когда через два года втянулся, уже не мог без тренировок, секцию закрыли. Всегда
вот у нас так…
Весной, перед самыми каникулами в наш 7 класс пришли
милиционеры. Тогда такое практиковали: с рассказами о своих профессиях к школьникам
ходили нефтяники, геологи, — многие приходили, кроме бизнесменов. Теперь все
наоборот. Милиционеры пришли с конкретной целью. Им нужны были дружинники.
Обещали участие в настоящих операциях, прочую «лапшу» вешали, но меня
заинтересовало то, что они обещали тренировки по самообороне.
Стал «Юным дзержинцем». Через несколько дней получил
удостоверение, полюбовался тренировочным залом, прокатился на оперативной
машине. На этом милиционеры посчитали свои обещания исполненными, потому что через
день после «экскурсии» они позвонили, попросили к ним прийти. Прислали машину!
Мои родители с открытыми ртами смотрели, как их сын уезжает на безымянной «буханке»
(оперативная). Сначала провели инструктаж. Майор объяснял:
— Мы проводим рейд против продавцов, которые продают
спиртное подросткам. Ты выглядишь на 12 (вот это было обидно), поэтому тебя
выбрали, чтобы уже наверняка… Твоя задача: занять очередь, купить бутылку «Столичной»
и крепко ее держать! Если отпустишь, — прощай вещдоки. Ты — самбист, хватка
крепкая, справишься. И еще. Держись натурально, будто ты сам пришел за водкой.
Очередь тебя будет материть. Терпи. Драку мы блокируем.
Мордобой — ерунда, дело житейское. Было б из-за чего
переживать… По версии майора ситуация смотрелась безупречно. Только дружинник
получался «стукачом», - это если мягко сказать. Благие намерения загнали меня
туда, что нормальные пацаны обозначают словом «западло». Теперь знаю: добро часто
делается по-злому.
Мне выдали «червонец». При цене водки 3.62 этого
хватало на два «пузыря» со сдачей. Десятку разменял в магазине своего родного
микрорайона. Прошло гладко! Продавщицу «повязали», мужики у прилавка вели себя
спокойно.
Во втором магазине было сложнее. Меня предупредили:
за прилавком стоит прожженая барыга, ее многократно пытались взять с поличным.
Безуспешно. Любую «подставу» она мгновенно почувствует. Это было интересно!
Роль юного «синяка» удалась мне отлично. Привычным
движением выложил на прилавок деньги, спокойным голосом попросил водки. Моя
поединщица спросила про возраст. Ответил саркастически: «Восемнадцать. Скоро
будет. Очень скоро». Пошутил и обстановочку разрядил. Опытная девушка
расслабилась, подала бутылки. Оперативник возник перед прилавком внезапно («юный
алконавт» даже вздрогнул: в роль вошел), предъявил «красную корочку».
Продавщица реакцией дала бы фору Брюсу Ли, когда видела такие удостоверения!
Она срослась с бутылками, потянув их на себя, надеясь спасти свою карьеру. Но
покупатель в моем лице был к этому готов: покупка была неподвижна. Погорела
барыга!
Третий магазин находился на углу главной городской
площади. По иронии судьбы именно на эту вино-водочную лавку указывал перстом
Ильич на пьедестале у Райкома, что давало населению массу поводов для
характерных шуточек, но оба объекта оставались неизменными. Тем временем мое «подставное
лицо» вошло во вкус! Операция шла как по маслу: отстоял, подал деньги, протокол…
— Привет, Андрюша! Что, отец за водкой послал?
Передо мной стояла мать моего одноклассника Славки,
тетя Люба! Мы дружили, я в их квартире многократно бывал, славкина мать знала
меня с пеленок. Как убежденного трезвенника! Если признаюсь, провалю операцию,
а вдобавок — трендюлей от мужиков из очереди. Милиция бессильна, тут расклад
другой: центр города, страждущих – человек двадцать. А тетя Люба между тем уже
подавала мне «пузыри», чтоб они провалились. «Что же ты делаешь, мать моего
друга!»… Ее увели в кабинет директора, а я метнулся в «буханку» восстановить
правду. Но оказалось, оперативник, наблюдавший за мной, ситуацию понял, тетю
Любу отпустили, ограничившись разъяснительной беседой. Но вкус дерьма у меня в
глотке проявился.
Четвертый магазин нас уже ждал, как поджидают врагов.
Трубка телефона за прилавком лежала снятой, а продавщица, едва взглянув,
послала меня… подрасти. Но метафоры использовала при этом оскорбительные.
Старший группы решил ехать в магазин на окраине города, куда точно звонить не станут.
Алкоголь там продавали в избушке на берегу Иртыша. Публика: рыбаки, нефтяники,
грузчики. Если что, то эти правильные покупатели из меня отбивную сделают за
несколько секунд, «ментам» тоже перепадет. Но отступать поздно. Отстоял, купил
две бутылки. Все хорошо! И вот тут сразу стало плохо, потому что за спиной
раздалось возмутительное: «Дремизов, что это?! Ты пьешь?! Как же так, учишься
же хорошо, спортсмен, активист, и - такое…» Передо мной стояла наша учительница
по биологии! Блин! Она-то здесь откуда? Что делать?! Мысли роились, решение
запаздывало. Лучше бы певцом стал, ну, дразнили бы, терпимо. А сейчас – остаться
живым шансов все меньше… Толпа начала одобрительно гудеть: «группа поддержки»
была на стороне «училки». Надо было спасать операцию. Точнее, спасать себя, а
то побьют. Меня так припекло, что единственно верное решение пришло сразу. «Да,
пью! Извините…» - заявил педагогу нагло. Лучше было здесь прослыть алкашом, чем
быть хорошим мальчиком на том свете.
Протокол на продавщицу составили, с учительницей
провели беседу, объяснили, как их подопечный попал в алконавты. Про рейд знали
только в милиции, да директор школы: конспирация…
Домой вернулся под вечер. Весь день — голодом. Аппетита
— ноль. Настроения — тоже. Вот так бывает: вроде все правильно делал, но
ощущение такое, будто из выгребной ямы напился. Короче, рейды — отстой…
0 Комментарии